Данил Поминов

менеджер-аналитик

Лучший в жизни троллейбус

Когда случалось настоящее, несиюминутное общение с Сашей, жизнь перемещалась в особую плоскость – какую-то альтернативную реальность. Знакомые казалось бы места оказывались необычными, люди – особенными. Жизнь становилась интересной и яркой – как и он сам.

Это было в июне 2005 года в Москве. Саша иногда приезжал в столицу, но нам редко удавалось пообщаться. В тот раз мы бродили где-то по центру, в улочках за Ленинской библиотекой. Была такая летняя погода – тяжелые синие тучи и солнце одновременно. Вдруг Сашка затянул меня в какую-то калитку (почти как «зеленая дверь» у Герберта Уэллса). И тайны московских дворов открылись нам.

За забором пряталась необыкновенно уютная церквушка с собственным двориком. Дальше – какая-то грандиозная, неземная стройка. У меня было впечатление, что я попал как минимум в другой город – только кремлевские звезды не давали окончательно «сбиться с курса». Тем временем дождь начал накрапывать сильнее. Покинув этот чудный уголок, мы направились к моему знакомому, где рассчитывали угоститься коньяком. Потребление этого напитка, кстати, было нашей с Сашей традицией. Бывало, придем в кинотеатр Маяковского, возьмем по 50 грамм Кизляра, и пьем их в задушевной беседе часа полтора.

В тот раз знакомого мы не нашли (что, впрочем, нас не особо расстроило). Нас ждали более сильные ощущения… Казалось, небо раскрылось и начался всемирный потоп. Дождь лил не то чтобы из ведра – это был сплошной поток воды. Разумеется, мы не стали где-то прятаться и пережидать, а пошли дальше – по неведомым самим себе маршрутам. Мы стали с Москвой единым целым, все было водой, а вода была нами.

Наконец, мокрые и счастливые, мы оказались в московском кабаке (наверное, таким же он был в есенинские времена) на Большой Никитской. На пороге мы вылили из обуви воду, и прошли за столик. Саша оценил толму – к этому блюду у них с Аленой было особое отношение, кажется они увлеклись им во время романтического путешествия в Крым…

Посидев около часа, мы решили «сменить точку», и отправились по направлению к Никитским воротам, к зданию ТАСС. Ливень закончился, и снова накрапывал легкий летний дождик. Поэтому в легендарной московской шашлычной в Калашном переулке мы расположились уже на улице. Похоже, нас уже ничего не могло смутить – ни мокрые стулья, ни проезжающие мимо (впрочем, немногочисленные) машины.

Расходясь по домам, мы проехали по Бульварному кольцу до Чистых прудов на троллейбусе. Конечно, это был не обычный «рогатый» – затонированный, мягко идущий, с профессиональными дикторскими объявлениями остановок. Наверное, это был лучший в моей жизни троллейбус…

Лучшая в жизни партия

Кажется, в шахматы мы играли только один раз… Мы оказались дома у Саши вместе с Сергеем Степанченко. Сам процесс игры был сумбурный – прерывался на общение, выпивку, прослушивание каких-то новых песен. Не знаю, почему вообще возникли шахматы, но сама партия была захватывающей. Рвущиеся в ферзи пешки, глубокие рейды в тыл, несколько горячих очагов…

Потом Саша пошел забирать сына из детского сада. Когда он вернулся, игра вспыхнула с новой силой. Он загонял моего короля все дальше и дальше в безвыходную ситуацию. А я строил какую-то затейливую комбинацию из прорвавшейся пешки и легких фигур. За один ход до неизбежного мата я достроил таки комбинацию, которая напоминала паутину. Бросив взгляд на доску, Саша протянул руку: «Поздравляю!».

Я воспринял это как поздравление тактического плана – мол, вырулил-таки ситуацию, инициатива переходит к тебе. Однако Саша уже чем-то отвлекся, хотя я продолжал ждать его хода. Он почувствовал момент и рассмеялся: «Ну, блин, шахматист. Все, мат – ты выиграл». В пылу борьбы, в жажде движения и победы я и не понял, что произошло в игре.

Что же произошло в жизни, я до сих пор не могу понять.